Вернуться к содержанию КНИГИ


вернуться к содержанию




Художественная жизнь Новосибирска 20-го века.



27



Новая эра.



Шестая зональная художественная выставка работала в течение месяца с 20 июня по 21 июля 1985 года. По словам секретаря Кемеровского обкома КПСС П.М. Дорофеева ей суждено вписать «ещё одну замечательную страницу в летопись патриотического движения «Превратим Сибирь в край высокой культуры!»1 Но будущее зональной выставки «Сибирь социалистическая» оказалось совсем не таким оптимистическим, каким его по долгу службы обозначил Дорофеев. К концу десятилетия, ко времени очередного сезона выставки, выпало из обращения название «Сибирь социалистическая». Ясно читаемый политический лозунг названия Всесибирской выставки ушел в прошлое, а заменившее его слово «Сибирь» оказывалось слишком общим и ни к чему не призывало. Для седьмой Всесибирской выставки не нашлось в городах Сибири ни выставочного зала, ни материального обеспечения её. «Летопись патриотического движения «Превратим Сибирь в край высокой культуры» закончилась на шестой странице.

Многоликая художественная жизнь края в целом и Новосибирска в частности не исчезла, не померкла, она переменила формы, дала ростки в детском и во взрослых видах специального образования, расширилась и продолжила ход эволюции творческой практики. На первых порах её существенно подкрепили контакты с зарубежным искусством. Так в Новосибирске через две недели после закрытия последней зональной выставки открылась (16 сентября)неожиданная выставка художника из капиталистической страны, персональная гамбургского графика Хорста Янссена, ровесника новосибирца Грицюка. Сопровождавшие выставку помощники привезли с собой не только графику в виде эстампов, свободного подкрашенного акварелью рисунка, но и осветительную арматуру к ним, укрепили её на стенах залов галереи и осветили каждую отдельно взятую работу Янссена. Выставка таким образом открылась вся светом целиком навстречу новосибирскому зрителю. После выставки названная арматура осталась в галерее в качестве подарка и галерея стала применять её а своей экспозиции.

Графика Хорста Янссена удивила зрителей отсутствием ожидавшегося противостояния русскому советскому искусству. В её составе были портреты Льва Толстого, Тургенева. Отдельный лист показывал пару дамских туфелек, вероятно напоминавших автору предание по которому М.Глинка принародно на балу снял с ноги своей невесты туфельку, налил в неё шампанское и выпил его, демонстрируя беспредельное почитание своей невесты. Не зная русского языка, в названии некоторых своих произведений гамбургский художник употребил русское слово «тоска». Никакой тоски в них не было, были тонкие берёзки, портреты русских писателей; должно быть автор слово «тоска» понимал как «созерцание». Живой лёгкий рисунок Янссена с равной виртуозностью обегал все свойственные автору сюжеты.

Русские мотивы в графике Янссена не составляли главного в ней содержания, они преподнесены зрителям как деликатно выявленный привет автора жителям России, имеющим право гордиться своими писателями, художниками, композиторами. Удивительное в ней было не только подчёркнутое уважение к художественному прошлому России, но более того никак специально не отмеченное в произведениях Янссена конца 1950-х годов стилевое соответствие советскому «суровому стилю» того же времени и последовавшему отходу от него в камерность, показавшему близость творческих процессов в странах отделенных друг от друга рубежами границ и различными позициями в искусстве. В основе творчества гамбургского художника, как и в русском, в советском искусстве, видна натура, воспринятая лёгким сердцем отзывчивого художника.

Выставка графики Хорста Янссена не затмила активную художественную жизнь Новосибирска, она лишь дополнила её новыми благодатными впечатлениями.

К основным событиям в искусстве города следует отнести пусковой комплекс в составе пяти станций метро принятых в эксплуатацию 28 декабря уже после отбытия графики Хорста Янссена, но готовившихся к сдаче именно при её работе. На всех станциях пассажиры увидели мозаичные, меднокованные, витражные монументально-декоративные произведения, вследствие чего открытие Новосибирского метро можно уподобить открытию большого постоянно действующего выставочного зала в городе.

Праздник был и у городской детской художественной школы: после десятилетних мытарств школа начала занятия в собственном помещении по адресу Красноярская улица, 38, где она располагается и по настоящее время.

Перечень других больших и малых дел местной художественной жизни 1980 -х годов мы однако опускаем, имея целью продолжение кратких очерков памятных зарубежных выставок и ряда собственно новосибирских событий в искусстве.

Янссен будто прорвал плотину перед Новосибирской картинной галереей. После него богатые зарубежные выставки пошли в наш город одна за другой, чего прежде никогда не случалось. 19 июля 1986 года в галерее открылась прибывшая из США выставка «Шедевры пяти веков» из коллекции Арманда Хаммера. Знакомство с ней сотрудники галереи начали с ящиков, в которых из-за океана прилетели картины; они стоили того. Ящики были не просто вместилищем картин при транспортировке, их готовили как специальную мебель выстроенную для многоразового пользования. Отдельный ящик для отдельной картины. Внутри ящики были выстелены пенопластом толщиной в 5 сантиметров для защиты от промерзания во время полёта в ледяной атмосфере больших высот, по углам их вставлены поролоновые амортизаторы, тоже по 5 сантиметров толщины. Ящик закрывался наглухо не давая внешнему воздуху проникать внутрь ящика, меняя его температуру, и застёгивался специальными замками-зажимами. Всё устройство ящиков, своеобразных термосов живописи, было разумно и поучительно.

Хаммер собирал свою коллекцию живописи и графики без предварительного плана, менял её состав при удобных случаях, поэтому коллекция не обладала полнотой и цельностью музейного собрания. Но у Хаммера закрепились полотна Рембрандта, уникальные рисунки Энгра и многое другое, что и в единичных случайных экземплярах не теряет своей ценности. В совокупности привезённые произведения слагались в солидную содержательную выставку громко названную словами «Шедевры пяти веков» доныне употребляемые выросшим из картинной галереи Новосибирским художественным музеем.

На открытие выставки прибыл сам Хаммер вместе с женой и постоянной хранительницей коллекции русской пожилой дамой Аллой Холл, занимавшейся изучением русской иконописи. В собрании Хаммера, каким оно предстало в Новосибирске, ни одной иконы, однако не было. Иконы — сколько их? какие они?- остались в Америке. Все привезённые картины написаны были европейскими художниками поствозрожденского времени.

Светило июльское солнце. Владелец коллекции почтенного возраста, бодрый и спокойный, был в светлом костюме без каких-либо украшений, без орденов и медалей. Все украшения достались престарелой жене Хаммера, одетой в пышное лёгкое лиловатое платье. Перед зданием галереи и в вестибюле бывшим пять лет назад вестибюлем обкома КПСС собралась масса народа ждущего чуда. Живой миллионер для граждан Новосибирска 1980-х годов уже был чудом. Журналисты, карикатуристы газет, сатирических журналов за десятилетия создали образ хищного американского миллионера, и вот он — стоит под летним солнцем, живой и непонятный. На площадке лестницы между первым и вторым этажами здания галереи для Хаммера и его спутников было приготовлено место на время торжества открытия выставки. На подъёме лестницы от названной площадки до просторов второго этажа разместились невидимые публике музыканты симфонического оркестра, на другой стороне подъёма устроилась отличница факультета иностранных языков пединститута, переводчица с листами текста речи Хаммера в руке. Всё было продумано до мелочей, на радость ответственных товарищей обязанных присутствовать на политически значимом торжестве; всё шло по протоколу. Но Хаммер после первых своих официальных слов заговорил, не глядя на заготовленный и официально одобренный текст. Переводчица попыталась переводить по слуху, но сбилась, и тут Хаммер громко сказал русским языком: «Не надо переводить. Я сам буду переводить». Бедная переводчица растерялась до слёз. Ей бы со стыда исчезнуть из галереи, провалиться сквозь землю, но провалиться и исчезнуть она не могла: заперта на лестнице массой зрителей. Хаммер говорил не совсем по-русски, но речь его была понятна и потому при окончании её оратор был награждён дружными аплодисментами.

Благодаря этой заминке в торжестве открытия выяснилось, что Хаммер в свои молодые годы жил в России, коммерческие наклонности его развились здесь в годы НЭПА и середины 1920-х годов. Да и как было не развиться ушлому предприимчивому человеку, если награбленные в особняках музейные ценности продавались на базаре по случайным ценам! С иконами того проще. Иконы мешали строить Царство Свободы, от них освобождались варварскими способами.

Коллекция Хаммера после поклонения ей в течение месяца в 20-х числах августа отбыла из Новосибирска, а через неделю в Новосибирск прибыла из Эрмитажа выставка западноевропейской живописи 18 века в составе произведений А.Буше, К.Верне, А.Кауфман, Н.Ланкре, С.Риччи, Г.Робер общим числом 28 произведений. Средний уровень эрмитажных картин не уступал уровню картин Хаммера, был выше и ровнее, но личность Хамера, легенды его собирательского опыта привносили интригу в оценку частного собрания. Эрмитажная выставка была уже тем хороша, что составители её создали ансамбль авторов близких по времени и месту действия. Они сосредоточились на столетии когда Россия вступила в круг европейского искусства, благо была у них такая возможность при богатствах Эрмитажа. Ряд авторов доставленных в Новосибирск картин при жизни работал и для российских заказчиков, например Анжелика Кауфман, о чём зрители не знали, так как предварительной пропаганды и популяризации эрмитажной коллекции не было. Выставку активно посещали, но такого паломничества, какое было к выставке Хаммера, эрмитажная коллекция не создала. Отчасти это было хорошо; хорошо и для картин, устававших от духоты переполненных зрителями залов и для зрителей, имевших возможность спокойнее вникать в сюжет, в пластический строй картины.

В Новосибирске 1980-х постоянно устраивались большие и малые выставки2 Времена, когда раз в два года открывалась областная выставка, когда изредка устраивалась и персональная какого-либо художника, заслужившего поощрение выставкой, давно прошли. Настало время нешуточной работы зрителя если он хочет видеть всё или почти всё, что выставляется в городе. Тут и созрело желание активных молодых художников устроить камерную экспозицию единомышленников в залах Союза художников не связанную ни с какой исторической датой, ни с каким общественным призывом. И такая выставка открылась. Назвалась она «Выставкой восьми». Имена её участников— Т.Владова, И.Власов, Е.Грунская, М.Казаковцев, Д.Ненюкова, В.Мандриченко, С.Мосиенко, А.Шуриц — нам частично знакомы по предыдущим очеркам. Двое из соратников (Казаковцев, Шуриц) живописцы, трое графики (Владова, Мандриченко, Мосиенко), двое скульпторы (Грунская, Власов), Ненюкова — художник прикладного искусства, гобеленщица, и все они станковисты, хотя Грунская изредка бралась за большие памятники солдатам Великой Отечественной войны, но поставлены они были далеко от центра города, их мало кто знал. Получив в своё распоряжение на время выставки (25 сентября — 25 октября 1987 года) залы Союза художников, группа занялась расстановкой и развеской своих произведений. Двустороннюю афишу выставки продавали как буклет, имеющий каталожные данные и таким образом частично компенсировали материальные затраты на рамы, стёкла, шнуры и прочее,что нужно для устройства выставки. Благодаря оставшейся после Янссена осветительной арматуре каждое произведение на выставке получило свой источник света. Вместо привычной торжественности выставок в данном случае авторы создали праздничную атмосферу

Торжественной и одновременно праздничной была атмосфера и на выставке «Живопись старых мастеров» из коллекции швейцарского владельца Г.Тиссена-Борнемисса прибывшей в галерею 13 августа 1988 года. И снова работники галереи удивлялись добротным ящикам для картин, методам проверки сохранности по карточкам с фотографиями. Снова заблаговременно припасённые осветительная арматура и сигнализация устанавливались в залах выставки. Картин привезено немного, легко обозримое количество - 32 произведения Ватто, Ланкре, Метсю, Рейсдаля, Стена, Терборха, Шардена. Все имена художников заслуженно чтятся историками европейского изобразительного искусства.

Через неделю после прибытия выставки экспозиция была готова к открытию.

Процедуре открытия выставки предшествовала прессконференция. И пока она шла, на том месте, где находился год назад Арманд Хаммер, на лестничной площадке между первым и вторым этажом, располагался ансамбль старинной музыки Новосибирской филармонии. Звучала инструментальная и вокальная музыка западноевропейских композиторов, послушать которую удалось и Тиссену (он должен был присутствовать на прессконференции) вместе с его женой, племянником жены и прочим спутникам Тиссена. Сам Тиссен, конечно, тоже держал речь на французском, в основном, языке. Во время речи он трижды свободно менял язык, отвечая вокалистам исполнявшим некоторые номера на языках, для которых они были написаны. Окончил он словами о том, что если мир сгорит, последним пламенем, обращённым прямо к Богу, будет гореть искусство.

Тиссен недолго пробыл в Новосибирске, отбыл в Швейцарию, выставка его осталась до 16 октября, до окончания срока экспонирования. Из своей виллы «Фаворита», что под Лугано, он послал директору картинной галереи душевное письмо с приглашением к себе в гости. Воробьёв Ю.А. начал выяснять выпустят ли его в буржуазную страну? Оказалось, выпустят, если рядом с ним будет ответственный работник из рядов КПСС. Тиссен приглашал только Воробьева. Пришлось согласовывать и этот вопрос. И когда все туманы рассеялись, обнаружились прежде не замеченные царапины на картинах голландского пейзажиста Я. ван Рейсдаля и жанриста Г.Метсю. Их вероятнее всего прочертили мастера, устанавливавшие сигнализацию у картин. Галерея и, в первую очередь Воробьев, в панике, описывать которую по силам разве что Достоевскому. Ведь Новосибирская картинная галерея - единственный художественный музей на всю Сибирь, какому доверяли зарубежные коллекционеры и Министерство культуры СССР заграничные ценности и этот единственный музей терял теперь заслуженный престиж. Царапины старательно заделал галерейный реставратор. Выставку отправили по назначению. Воробьёв в сопровождении не рядового инструктора из обкома КПСС, а заместителя председателя Новосибирского горисполкома А.Х. Алиджанова в Швейцарию съездил, получил там подарки, его спутник по привычке заслонявший в общении с Тиссеном Воробьёва, тоже был встречен улыбками, но сотрудничество работников галереи и Тиссена на этом прекратилось.

1988-й год Новосибирской художественной жизни уходил при очередной, второй «Выставке восьми», открывшейся в декабре, продолженной на январь года следующего. В составе группы авторов выставки произошли заметные перемены.3 От участников первой выставки остались только трое4: Владова, Мосиенко, Шуриц. Грунская и Мандриченко готовили себе другую, заграничную жизнь. Два года спустя они почти одновременно в декабре 1990 года отбыли из Новосибирска: Грунская в Израиль, Мандриченко в Канаду. Отважное предприятие новосибирских колумбов5. отрезвило инициаторов переселения и их друзей. Художнику для нормальной работы необходима мастерская, а как её получить в Израиле или в Канаде, где нет Союза художников, нет художественного фонда, у самих въезжающих нет денег чтобы устроиться сообразно запросам образом?

«Выставка восьми» в новом составе участников утратила многоликость видов искусств, превратилась в выставку графики, хотя графика сама по себе явилась многоликой, цветной за счет акварели. Устраивать экспозицию выставки организаторы её пригласили недавно поселившегося в Новосибирске дизайнера И.Я. Ельченко. Ельченко выстроил в залах Союза неожиданную пространственную композицию и в ней, как паук в паутине, разместил данную ему графику. Зритель, придя на выставку, попадал в игровую обстановку и некоторое время привыкал к ней прежде чем начинал видеть графику. За все предыдущие годы искусства Сибири такая ситуация складывалась впервые. При этом выставленная графика вовсе не отражала ухода в экстравагантность. Она была точно такая, какую авторы показывали на других выставках Новосибирска, Москвы, Ленинграда и прочих городов куда их приглашали. Запевала выставки Татьяна Владова показала четыре серии портретных, пейзажных эстампов под типичными для 1980-х годов названиями «Мои современники», «Замоскворечье» и прочее. Шуриц оставался, как и был, последователем сюрреалистов в холстах «Полуденный сон кавалерийской трубы», «Экологическое исчезновение в натуральную величину», «Девочка и зверь». Но если художники никаких сюрпризов зрителям не готовили, сюрприз готовил дизайнер Ельченко, зачем же им было затевать своё демонстративное предприятие? Смысл затеи в обретении внутренней и внешней свободы: что выставлять, сколько выставлять, в каких материалах работать, с каких позиций интерпретировать темы и сюжеты? Всё это участники «Выставки восьми» решали сами. Они вырвались на свободу? Они вырвались на свободу, когда свобода пришла к ним сама.

1985, 23 апреля: «В Москве состоялся Пленум ЦК КПСС. С докладом на нём выступил Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачёв. В докладе были высказаны идеи, положившие начало процессам, получившим название «перестройка». 6

Организаторам «Выставки восьми» предстояло открыть ещё три очередные экспозиции, знакомя зрителей с новым составом их участников, с новым соотношением видов искусства внутри каждого совместного выступления. Открытая в продолжение 1992 года, последняя, пятая «Выставка восьми» сопровождалась афишей с изображением всех её участников и подчёркнутым благодарственным обращением Мосбизнесбанку за поддержку этого выступления перед публикой. Ясно, не Союз художников брал на себя расходы на устройство выставки, а Мосбизнесбанк в наступившей разрухе 1990-х годов уже сторонился спонсорских жестов. «Выставка восьми» прекратила своё существование.

Но важнейшие зарубежные выставки нами до конца ещё не не перечислены. 25 августа открылась очередная выставка живописи под названием «Запад. Запад. Запад», состоявшая на сей раз из произведений художников США 19-20 веков. Её ждали, потому что год назад в Новосибирск прилетала молодая хранительница коллекции американского бизнесмена Ф.Аншуца Элизабет Кеннингем договариваться с директором картиной галереи и тогда ещё были оговорены сроки, состав и условия работы заокеанской выставки. Элизабет в противовес сотруднице Хаммера Алле Холл искусством как избранным родом деятельности не занималась. Основная её специализация — преподавание немецкого и английского языков.

«Три зала в галерее - три темы предлагаемые коллекцией Аншуца. В первом — индейцы в окружении девственной природы, во втором — золотоискатели, ковбои, переселенцы, в третьем — мир близкий нашему времени, отмеченный новыми тенденциями в живописи. Кстати сказать, эти темы нашли своё отражение и в интерьере выставки. Дизайнерская группа новосибирских художников «Берег» очень удачно использовала графические силуэты вигвама, кибитки и колеса, создав ажурные сквозные конструкции, вписавшиеся в залы галереи и сочетающиеся с атмосферой полотен американских мастеров».7

По характеру оформления экспозиции выставки в залах галереи мы узнаём почерк Ельченко, оформлявшего вторую и третью экспозиции «Выставки восьми». Как видим, свободная интерпретация пространства экспозиции может иногда идти ей на пользу, давая образ произведениям, не обладающим художественным единством.

«Новосибирск стал первым сибирским городом, картинная галерея которого начала представлять своим посетителям зарубежное искусство по прямым связям /.../закуплен видиофильм о коллекции Аншуца, который останется в фондах галереи и его смогут в дальнейшем увидеть люди, не побывавшие на выставке».8

Выставка «Запад. Запад. Запад» содержала произведения не только американских живописцев. Она экспонировала в числе прочего полотна российского художника, ученика И.Е. Репина, Н.И. Фешина, эмигрировавшего в США в 1923 году, в пору послереволюционного брожения в искусстве. До отъезда за рубеж Фешин преподавал в Казанской художественной школе, где у него учился известный впоследствии в Новосибирске портретист Н.Ф. Смолин. И вот теперь коллекция Аншуца напомнила нам о нём, возвращая нас в 1930-1950-е годы.

Последняя выставка западноевропейского искусства, о какой мы должны сообщить краткие сведения, открылась в галерее 13 декабря 1990 года. Она очень походила на выставку новосибирских самодеятельных художников, но она привезена из Испании, из Барселоны, где десятилетия назад начинал свою деятельность Сальвадор Дали. Может быть ей и надо быть такой, сложившейся в одном из мировых центров сюрреализма. До открытия выставки состоялась прессконференция, во время которой можно было поговорить с участниками экспозиции.

Их было пятеро: муниципальный архитектор Анкел Мартинес Ланцес познакомившийся с прочими участниками в аэропорту. Он привёз этюды женской модели выполненные во время обучения, а также пейзажи тех мест, где он бывал. Творческой мастерской у него нет, и не похоже, что он от этого страдает. Его товарищ по выставке, коммерсант Янис Августинович тоже без мастерской. Он мог бы, кажется, мастерскую завести, однако не завёл; значит и без неё жить ему не скучно. Третий экспонент университетский служащий Пере де Рибот. Четвёртый - инженер-чертёжник Карос Карбо и- Катара. С семи до четырнадцати лет он где-то брал уроки живописи, в настоящее время служба отнимает у него ежедневно с 8 утра до15 дня, остальное время дня он может, если захочет, заниматься живописью. Кроме того, по субботам и по воскресеньям он полностью свободен от производственных работ. Фирма, организовавшая поездку названных художников в Новосибирск включила его в состав группы как местного жителя. Наконец, Алисия Ибарра, сотрудница университета, единственная из приехавших гостей имеет свою отдельную творческую мастерскую. По её словам, только 2 процента выпускников университета изящных искусств работают художниками. Остальные кто кем. Легко можно понять новосибирцев не кинувшихся в картинную галерею смотреть творчество перечисленных испанцев.

1988, июнь: «В Новосибирске, как и в других городах России, шло нарастание социальной нестабильности. Среди населения распространились слухи, что «не будет спичек», «иссякает запас стиральных порошков». В магазинах появились изнуряющие очереди за сахаром, солью, подсолнечным маслом.»9

По предварительному договору выставке испанской живописи в Новосибирске должна ответить выставка в Барселоне, составленная из произведений хранящихся в Новосибирской картинной галерее. Ответная выставка была скомплектована и отправлена в Испанию. Она пробыла там сколько полагалось и её вернули в Новосибирск. При сверке полученного с посланным выяснилось: испанцы не вернули в галерею два холста, по мнению сотрудников галереи — самых лучших из посланных. Начались хлопоты возвращения. Переписка ничего не дала. Надо ехать в Барселону и там на месте отыскивать пропажу. Один из сотрудников галереи, имея минимум денег и документов, дающих право пересекать границы европейских государств, поехал на свой страх риск. Вернулся он без картин. Их не удалось отыскать. Безусловное доверие цивилизованной Европе умы галерейщиков повернуло на отыскание грабителей в своей среде. Опять страдания в галерее. Директору галереи Воробьёву опять пришлось хуже всех, опять он самый главный ответчик. Подобные истории с исчезновением произведений искусства в эти годы произошли не только в Новосибирске, но и в Ленинграде, в Русском музее, и в Москве. Не скоро успокоилось море страстей. Не скоро новосибирцы стали признавать факт, показывающий наличие бесчестных людей во всех странах мира, может быть только в разных пропорциях к числу местных жителей.

После зональной выставки 1985 года в художественной жизни Сибири шаг за шагом пошли непредугадываемые изменения. Наступил 1990-й год. В городских организациях Союза художников России, и в Новосибирской в том числе, заговорили о желательности каждому жить своим умом, создавать свой Устав (если нужен Устав), по нему и действовать. Слухом земля полнится. Из Красноярска пришли известия, что там именно так и делают.

В Новосибирске освоить красноярский опыт не успели. Из Москвы, от Правления Союза художников пришло приглашение в Смоленск на процедуру принятия Устава Союза художников России, который самим фактом принятия отменял повсеместные усилия создавать нечто самодеятельное под названием «Устав». Утомительная работа над документами имеющими юридическую силу по всей России закончилась. Приводим выдержки из Уставов Союза разных лет чтобы показать изменения позиции в руководстве Союза.

УСТАВ

Союза художников СССР.

Принят Первым Всесоюзным съездом советских художников 7 марта 1957 года.

Общие положения.

Союз художников СССР есть добровольная общественная организация, объединяющая художников и искусствоведов, активно участвующих в развитии советского изобразительного искусства.

Руководствуясь политикой Коммунистической партии и Советского Правительства, Союз художников организует и направляет творческую работу художников и искусствоведов на содействие средствами искусства борьбе советского народа за построение коммунизма.

Союз художников СССР всей своей деятельностью содействует Коммунистической партии и Правительству в эстетическом воспитании советского народа.

Продолжая лучшие традиции русского классического искусства, искусства народов СССР и мировой художественной культуры, на основе овладения марксизмом-ленинизмом, Союз художников СССР утверждает метод социалистического реализма в творческой деятельности всех художников и искусствоведов Советского Союза.

Социалистический реализм является высшим этапом в историческом развитии мирового искусства. Социалистический реализм обеспечивает правдивое исторически-конкретное изображение действительности в ее революционном развитии.»10

УСТАВ

Всесоюзной творческой общественной организации «Союз художников России»

1.1.Общие Положения.

Всероссийская творческая общественная организация «Союз художников России (в дальнейшем «СХР») добровольное объединение профессиональных художников и искусствоведов — творческих работников, действующее на всей территории РФ на основе конституции Российской Федерации, Федеральных Законов «Об общественных объединениях», «О некоммерческих организациях», законодательства о творческих союзах, иного законодательства РФ и настоящего Устава.

    1. «СХР» является творческим союзом — объединением профессиональных творческих работников изобразительного искусства в организационно-правовой форме — общественная организация, созданным на основе индивидуального членства физических лиц.

    2. «СХР», как организация с общероссийским статусом, имеет в субъектах РФ и на территориях городов и населенных пунктов свои структурные подразделения — организации (отделения), деятельность которых осуществляется на основе единого Устава «СХР» и Положения об организации (отделении) «СХР».11

Данный Устав Союза художников был обсуждён и принят 2 апреля 1991 года в Смоленске, но потребовалось время чтобы состоялся Восьмой съезд художников России, на котором Устав был утверждён и вступил в силу на всей территории республики. Жизнь Союза художников изменилась, но устояла, о чём наш рассказ — впереди.





Литература.

Дорофеев .П.М. Вступительная статья к каталогу Шестой зональной художественной выставки «Сибирь социалистическая». Кемерово, 1985, С.10.

Новониколаевск-Новосибирск. События, люди.1893-1993. Новосибирск, 1993, С..380.

Устав Союза художников СССР, принят Первым Всесоюзным съездом советских художников 7 марта 1957 года. М. 157. С.3-4.

Устав Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России»

Иркутск, 2001, С.3-4.

Ушакова О. «Запад. Запад. Запад.»//Наука в Сибири, 1989, 22 сентября, №37.





Вернуться к содержанию КНИГИ




К предыдущей главе


Эта статья является последней в исследовании «Художественная жизнь Новосибирска 20 века»



вернуться к содержанию


на главную





1П.М. Дорофеев. Вступительная статья к каталогу Шестой зональной художественной выставки «Сибирь социалистическая». Кемерово, 1985, С.10.

2Групповая выставка кемеровчан: Ананьина, Бобкина. Кирчанова, Шемарова; современное декоративно-прикладное искусство Украины; областная выставка «40 лет Победы»; зональная театральная; «Космос в изобразительном искусстве»; 3-я областная плаката; передвижная часть Всесоюзной; передвижная часть Всероссийской-7; десятки персональных; и так далее.

3Участники второй «Выставки восьми»: Т.Г. Владова, В.В. Иванкин, Д.М. Меньшиков, С.М. Меньшиков, С.С. Мосиенко, М.В. Паршиков, А.А. Чернов, И.Д. Шуриц

4«Выставка восьми» была периодической, устраивалась каждый год с 1987-го по 1992-й. Состав её менялся от выставки к выставке. Общее число участвовавших в ней художников 18. Несменяемой оставалась организатор выставки Владова.

5Грунская уехала из Новосибирска и исчезла с горизонтов искусства. Мандриченко выдержал три года бесприютной жизни в Канаде, в 1994 году вернулся в Новосибирск..

6Новониколаевск-Новосибирск. События, люди. 1893-1993. /Новосибирск, 1993. С.380.

7О.Ушакова. «Запад. Запад, Запад». //Наука в Сибири. 1989, 22 сентября, №37.

8Там же.

9Новониколаевск-Новосибирск. События, люди. 1893-1993./Новосибирск, 1993, С.408.

10Устав Союза художников СССР принят Первым Всесоюзным съездом советских художников 7 марта 1957 года, С.3-4.

11Устав Всерссийской творческой общественной организации «Союз художников России». Иркутск, 2001, С.3-4.